Сергей Лебедев

«Зачем монахам куранты?»

Журнал "Мои часы", № 1, 2001 г.

Куранты – вещь уникальная, хотя всем известны часы с курантами на Спасской башне Кремля. Однако наш рассказ не о них, а о том, как послушничество монаха помогло одному из московских монастырей снова услышать колокольный звон.

[…]
…В начале девяностых годов ХХ века [Новоспасский] монастырь был возвращен Церкви. Началось восстановление монастырских служб. Коснулось оно и колокольни – от знаменитых курантов, в отличие от тех, что на Спасской башне Кремля, остались лишь четыре огромных, покрытых медью круга – по одному на каждую стену колокольни. Часовой механизм, цифры, метки, стрелки – все пропало. А уж о колоколах и прочем курантовом хозяйстве и говорить не приходится. В колокольне не осталось даже перегородок и настилов: столбы, узкая деревянная лестница и шаткие перила вокруг пролета метров на тридцать вниз.

К 1993 году в монастыре уже собралось достаточно колоколов, чтобы начать возрождение курантов. Это случилось благодаря проведению конкурса колоколов для Храма Христа Спасителя. На него самые известные литейные мастерские представили свои изделия. Один из монахов монастыря, отец Петр, сам принимавший участие в работе конкурсной комиссии, твердо считает, что колокола, которые сегодня звонят из-под купола собора Сергия Радонежского в Новоспасском монастыре, – лучше колоколов-победителей. Тогда в дело вмешалась политика, и все решили отношения между городской властью, устроителями конкурса и заводом ЗИЛ, где существует колокольное производство. По правде говоря, колокольные эксперты очень невысоко ставят нашего изделия ветерана автомобильной промышленности.

Когда встал вопрос "с чего начать?" выяснилось, что ни у кого из монахов нет технического образования. Тогда отец Петр, для которого обустройство часов с курантами стало своего рода послушничеством, поехал в Троице-Сергиеву Лавру, чтобы посмотреть на тамошние куранты и подучиться тому, как должны работать молотки, барабан, тяги, вся эта сложная система. Но просто скопировать механизм не вышло: другие колокола, другие расстояния, иначе расположены балки, поддерживающие крышу колокольни. Пришлось все придумывать и рассчитывать заново.

Кстати, в архиве отыскался расклад прежних, дореволюционных колоколов монастыря. Нотами были записаны звуки, которые издавал каждый из них. Говорят, до революции новоспасские куранты играли "Боже, царя храни". Вполне возможно, все-таки в монастыре – в место древнем и знатном – находилась фамильная усыпальница Романовых.

Известно – "глаза страшат, а руки делают", и составленные монахом чертежи в конце концов были отданы в мастерскую при монастыре. В ней с Божьей помощью изготовили лучи, колки, пружины, выковали молотки и прочую оснастку курантов. Но и дальше многое приходилось делать по наитию, так сказать, "на слух и риск". Сами придумывали, как связать барабан курантов с колоколами, сами подбирали перезвоны. Сперва куранты Новоспасского монастыря били, как и положено, часы и четверти часа. Потом отец Петр, будучи в Суздале, услышал минутный колокол, и через некоторое время такой же появился в монастыре на берегу Москвы-реки.

И когда все начало звонить и работать, оказалось, что до конца все еще не доведено и требует доработки. Тяги, идущие от педалей к колоколам, потихоньку удлиняются, возникает некоторая неравномерность боя, паузы и какие-то неуместные синкопы, поэтому приходится изготавливать специальные зажимы. В общем, дел еще "выше крыши".

Однако не надо воспринимать колокола в Новоспасском монастыре как "приложение" к курантам. Отец Петр, в первую очередь, не часовщик, а звонарь. Каждый день он несколько раз поднимается на колокольню – звонить к заутрене, обедне или вечерне…

Интересно, что звонарей, оказывается, учат, только передавая знания лично от мастера к ученику. Причем отбор очень суров: желающие наскоро овладеть трудным искусством получают от ворот поворот. Нотных записей русского колокольного звона не существует: слишком различаются наборы колоколов на каждой звоннице. Еще одна причина в том, что в отличие от западных карильонных колоколов, дающих один короткий звук определенной высоты, наши колокола гудят, производя одновременно множество звуков – музыканты их называют обертонами, – которые плывут по воздуху, разносясь на многие километры по всей округе.

Есть три места – Троице-Сергиева Лавра, Псково-Печерская Лавра и Новодевичий монастырь, – где сегодня возрождаются почти утерянные звонарские традиции. И многие из тех, кто раскачивает языки колоколов российских храмов, именно здесь набирались опыта, привыкали к поистине божественной музыке – могучему колокольному гулу.