«Святитель Иоанн, митрополит Тобольский и всея Сибири. К 250-летию со дня кончины»

Журнал Московской Патриархии. 1965. № 6.

В текущем году Русская Православная Церковь молитвенно празднует 250-летие со дня блаженной кончины одного из духоносных подвижников благочестия – Святителя Иоанна (Максимовича), митрополита Тобольского и всея Сибири, чудотворца, почивающего в Покровском соборе г. Тобольска.

Прошло много лет со времени его блаженного преставления, но в благодарной памяти русских православных людей, особенно сибиряков, хранится живой образ Святителя Иоанна, который и по преставлении своем не оставляет без благодатной помощи всех, молитвенно притекающих к нему.

Святитель родился в Нежине в 1651 г. в благочестивой семье шляхтича Максима Васильковича. Уже в детские годы он обнаружил особенную склонность к чтению слова Божия и святоотеческих творений, любил посещать церковные службы. Этой крепкой религиозной настроенностью с раннего возраста определилась потом и вся его дальнейшая жизнь.

Будущий Святитель получил образование в Киевской коллегии митрополита Петра Могилы, впоследствии преобразованной в академию. Там под руководством даровитых руководителей Иннокентия Гизеля, Иоанникия Галятовского и многих других искренне преданных Православию и православной богословской науке учителей в нем была посеяна глубокая любовь к богословским занятиям, которым он и отдался со всем пылом молодости, блестяще закончив курс Могилянской коллегии. Как способный и лучший по успехам питомец, он был оставлен при ней учителем. В течении восьмилетнего пребывания он явил образец трудолюбивого ученого богослова и глубоко религиозного человека. Здесь, при посещении Киево-Печерской Лавры, в горячей молитве к печерским угодникам зародилось и созрело в нем пламенное стремление к иночеству. Приняв вот игумена Киево-Печерского монастыря Иннокентия Гизеля пострижение с именем Иоанна, он вступил в число братии Лавры.

Кроме благочестия и смирения, юный инок отличался замечательным красноречием. Это выдвинуло его, с общего согласия полюбившей его братии, на послушание лаврского проповедника. Здесь-то главным образом раскрылась его одаренная, глубоко религиозная натура. Проникновенное познание истин веры через внутренний духовный опыт молодой проповедник раскрывал в своих беседах. Большое значение он придавал самопознаннию. Это вопросы впоследствии он изложил в своем главном труде «Илиотропион» (греч. «подсолнечник». Этот излюбленный еще с юных лет Святителем образ подсолнечника явился для него аналогией, способствовавшей уяснению согласования воли человеческой с волей Божией. Святитель и положил этот образ в основу «Илиотропиона», трактующего о воле Божией и человеческой). «Единственным истинным средством для достижения нашего благополучия в сей жизни и будущей является постоянное обращение нами своего внимания внутрь самих себя, на собственную совесть, на свои мысли, слова и дела, чтобы взвесить их беспристрастно: это откроет нам наши заблуждения в жизни и укажет единственный путь ко спасению. Путь этот всецелое предание всего существа нашего, всего себя со всеми обстоятельствами нашей жизни в волю Божию. Эмблемой такого обращения нашего к Богу да послужит нам растение подсолнечник (илиотропион), пусть он будет всегда пред очами нашими…

Христианин! Заметь это раз навсегда, что подсолнечник и в мрачные дни совершает круговое течение, следуя за солнцем по неизменной любви и влечению естественному к нему. Нашим солнцем, освещающим наш житейский путь, является воля Божия; она не всегда безоблачно освещает нам дорогу жизни; часто с ясными днями мешаются мрачные для нас дни: дожди, ветры, бури подымаются… Но да будет же так сильна любовь наша к нашему Солнцу, воле Божией, чтобы мы неразлучно с ней могли и во дни невзгод и скорби, как подсолнечник в дни мрачные, продолжать безошибочно плавать по житейскому морю, по указаниям «барометра» и компаса «воли Божией», ведущей нас в безопасную пристань вечности».

В словах этого подвижника веры пред нами предстает во всем своем смиренном величии духовно преображенный человек, исполненный решимости принять во всем волю Отца Небесного, благую и совершенную. «Нам будет казаться, что мы всего лишены, хотя бы имели большое изобилие во всем, – говорит он, – всегда будем в страхе, в унынии, смущены, малодушны полны каждый час забот и разных беспокойств, печали и напрасных вздохов, пока не обратимся искренно к Богу и не предадим самих себя и друг друга совершенно в волю Божию, как гелиотроп стремится к солнцу. Станем прилежно рассматривать видимые в происшествиях знаки воли Божией и сообразовывать с ними свою волю. Пусть воля Божия будет для нас путеводной звездой в жизни, и это одно запечатлеем и удержим навсегда в сердце своем каждый из нас, говоря: «Буди имя Господне благословенно!» (Иов, гл. 1). Теперь наше солнце покрывается облаками, но оно, скоро или нескоро, осветит своими лучами мрак различных скорбей. Рассмотри историю древних, средних и новых веков, там встретишь ты часто события мрачные после предшествовавших им светлых событий, а еще больше найдешь светло светло торжественных, заменивших собою мрачные. Таким образом приуготовим себя познавать волю Божию из тщательного рассмотрения совершившихся уже событий, успех или неуспешность которых укажут нам на Божие как благоволение, так и неблаговоление Его («наказание») к правым и лукавым участникам этих событий, по мере правды и лукавства их» («Илиотропион». Киев, 1908, кн. II, стр. 83-84, 85).

Проповеди о. Иоанна привлекали множество слушателей, и вскоре имя его стало известно далеко за пределами Киева.

В 1677 г., когда Турция угрожала нападением на Украину, иеромонах Иоанн, несмотря на молодость (ему было 26 лет), был избран братией Лавры послом к царю Феодору Алексеевичу с тем, чтобы просить Московского государя оказать Киеву и Лавре защиту от грозящего им разорения. Царь, отправив сильное войско, особым указом отдал при этом Лавре Свенский монастырь (близ города Брянска), настоятелем которого был назначен иеромонах Иоанн. С этого времени о. Иоанн в течение 20 лет проходил настоятельские должности в разных монастырях южной России, побуждая личным примером к высокому подвигу всех монашествующих. В воспитании иноков отец Иоанн уподоблялся апостолу Павлу – быть всем для всех, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9, 22). Хорошо зная человеческую душу, действовал он разнообразными способами: малоопытных в духовной жизни иноков вразумлял, слабых ободрял, на строптивых и непокорных старался действовать советами и наставлениями. Все это у него соединялось с христианской любовью к подчиненным. Этим он достигал того, что и руководимые им иноки относились к нему с искренней любовью, как дети к отцу.

Духовная опытность в руководстве иноками и высокая личная жизнь о. Иоанна обратили на него внимание Святителя Феодосия, архиепископа Черниговского. Провидя приближение своей кончины, Святитель Феодосий наметил его своим преемником по кафедре и назначил архимандритом Елецкого монастыря. Когда 5 февраля 1696 г. Святитель Феодосий отошел ко Господу, Малороссийская рада единогласно избрала елецкого настоятеля о. Иоанну в преемники почившему архипастырю. 10 января 1697 г. в Москве состоялась его архиерейская хиротония.

Вступив в управление Черниговской епархией, епископ Иоанн обратил особое внимание на улучшение церковной жизни. Он понимал, что для достижения плодотворных результатов в этом отношении недостаточно его личных сил и поэтому заботился обновить состав духовенства. Для этого он создает при Черниговской епископской кафедре подобный Киевской академии коллегиум, который должен был, по мысли Святителя, стать «Черниговскими Афинами» просвещенного благочестия. По высоте уровня богословского образования и воспитания в правилах христианской жизни школа его получила широкую известность. Это была первая семинария, по образцу которой стали открываться духовные семинарии в других епархиях.

Святитель Иоанн всегда стремился жить жизнью своей паствы. Он в доступной для самых простых слушателей форме учил их истинам христианской веры и жизни, указывал благодатные силы Святой Церкви, которые помогут твердо стать на путь спасения. Повседневно наблюдая тяжелую жизнь своих пасомых, он обращал к ним свое любвеобильное слово благовестия, назидания и пастырского сострадания. И паства, видя в своем архипастыре опытного кормчего Церкви, за 14 лет управления им Черниговской епархией прониклась к нему любовью, граничившей с почти религиозным благоговением к его личности.

По словам русского церковного историка архиепископа Черниговского Филарета, жизнь Святителя Иоанна сияла высокими добродетелями, особенно же смирением и молитвой. Это отобразилось и в многочисленных его творениях христианско-нравственного содержания. Вот список названий их: 1) «Нравоучительное зерцало» (Чернигов, 1703 и 1707); 2) «Алфавит святых» (в стихах, Чернигов, 1705); 3) «Богородице Дево» (в стихах, Чернигов, 1797); 4) «Толкование на 50-й псалом» (1708); 5) «Размышление о молитве Отче наш» (в стихах, Чернигов, 1709); 6) «Осмь евангельских блаженств» (в стихах, Чернигов, 1709); 7) «Царский путь креста» (Чернигов, 1709); 8) «Богомыслие» (Чернигов, 1710-1711); 9) «Илиотропион» (Чернигов, 1714). Свою работу над «Илиотропионом», как свидетельствуют некоторые исследователи, митрополит Иоанн начал еще будучи в должности преподавателя Могилянской академии. Издавал его на латинском языке. И только окончательно обработав, будучи уже в Тобольске, издал на славяно-русском языке.

Назначение на Тобольскую кафедру Святитель Иоанн получил в 1710 г., с возведением в сан митрополита.

В далекой Сибири с большой радостью встречали Святителя, известного благочестием и апостольскими трудами.

В новой епархии, более обширной и менее благоустроенной, особенно нуждались в таком архипастыре.

В пределах Тобольской епархии было еще много язычников. Митрополит Иоанн начал среди них широкую миссионерскую деятельность.

Как и в Чернигове, Святитель старался улучшить постановку духовного образования в созданной его предшественником по Тобольской кафедре славяно-латинской школе.

Как и прежде, уча своих чад примером своей жизни и живым проповедническим словом, Святитель Иоанн отдавал весь свой досуг письменному труду для поучения православных жителей Сибири. Святитель мог сказать о себе словами Иисуса, сына Сирахова: «Я трудился не для себя одного, но для всех, ищущих наставления» (Сирах. 33, 17). Из-под его пера явились здесь как зрелые плоды благочестия «Богомыслие» и «Илиотропион». И хотя по форме изложения в них сказалось схоластическое влияние тогдашней духовной школы, но в содержании их, особенно в «Илиотропионе», отобразилось то высшее ведение христианской жизни, которое он стяжал чрез долголетний пастырский подвиг любви и молитвы и тайной беседы души с Богом.

Святитель Иоанн обладал обширными знаниями не только в Священном Писании и богословии, он хорошо знал и античную литературу. На страницах его творений можно видеть цитаты из сочинений Платона, Сократа, Сенеки, Цицерона и многих других представителей языческой философии. Он с поразительной простотой раскрывал слушателям и читателям учение христианской веры и жизни.

Бог «содействует спасению каждого невидимо, но разумно, или, точнее сказать, премудро, – говорит он, – распоряжаясь многоразличными средствами или событиями, сладкими для нас или же горькими, приятными или противными. А потому … должны мы разумно сообразовывать наши желания с волей Божией, выражающейся в знаменательных событиях с нами…» «Бог повторяет по временам такие неожиданные случаи или события, милостивые или же грозные для нас, смотря по образу нашей жизни, – доброму или растленному и в конец погибельному, – с тем, чтобы … обращали бы каждый внимание на свое внутреннее духовное усовершение и убедились бы до очевидности, что все, бываемое во вселенной, совершается не иначе как по благоволению и распоряжению воли Божией, сообразно доброму или же лукавому, развратному поведению нашему, от качества которого зависит и наше блаженство и наша погибель… Если потерпевшие (зло) мужественно страдали за правду, старайся сам подражать им, если же они погибли за леность и по своему нерадению (о добродетели), то от них не было никому никакой пользы».

По воспоминаниям его современников, для паствы своей Святитель Иоанн был не начальником, а поистине духовным отцом; связь с ней у него была внутренняя, глубокая, сердечная. В обращении со всеми он был прост и доступен. Двери его дома всегда были открыты для всех. Всех он встречал с лаской, с любовью, никто не уходил от него без доброго совета и утешения. Особенно входил он в положение беднейшей части населения своей епархии и всегда оказывал неимущим свою многообразную помощь словом и делом. Уже при жизни митрополита Иоанна его пасомые видели в нем великого молитвенника за них пред Богом. Он почти ежедневно совершал богослужения в храме. В окнах его келии до глубокой ночи, а иногда и до зари, можно было видеть мерцающий отблеск свечи и слабую тень молитвенно склоненной фигуры перед небольшим аналоем. В таком молитвенно положении, на коленях перед иконой Божией Матери, привезенной им из Чернигова, Святитель и скончался в один из летних вечеров, во время благовеста к богослужению. В день кончины, 10 июня 1715 года, он совершил свою последнюю литургию, затем устроил в своих покоях трапезу для духовенства и нуждающихся, сам прислуживал за столом, простился со всеми, а вечером тихо почил о Господе.

Память о Святителе Иоанне, как о великом подвижнике благочестия, всегда хранится с любовью в сердцах верующих русских людей и ныне, в 250-ю годовщину со дня его преставления, молитвенно празднуется всей Русской Церковью. «Днесь светло красуется славный град Тобольск и вси сыны Церкви Сибирския радуются, прославляюще день блаженныя кончины Святителя Иоанна» (из Службы Святителю).